«Меру пресечения театральному деятелю изменили, опасаясь нанести репутационный вред правоохранительной системе».
С самого начала заключение под стражу экс-гендиректора «Гоголь-центра» Алексея Малобродского в ходе следствия по его делу было проявлением репрессивного механизма следственной практики, считает управляющий партнер адвокатского бюро Москвы «Патронъ» Павел Лапшов. «Это когда мера пресечения избирается исключительно для того, чтобы сломить волю обвиняемых к активной защите и добиться признания вины. В том же деле в одном случае следователям это удалось. Я говорю о женщине — главном бухгалтере, которая была привлечена к уголовной ответственности и осуждена. Она не стала бороться, признала вину и рассчитывала на то, что это станет основанием для изменения меры пресечения. Она жестоко ошиблась, как очень часто бывает в аналогичных случаях. Такой же судьбы ждали и от Малобродского», - сказал Павел Лапшов.
По его мнению, целесообразность избрания меры пресечения должна быть обоснована.
- Я категорически не согласен с тем, чтобы людей сажали в тюрьму только для того, чтобы они признались. Инструментарий у следователя достаточен, чтобы ограничить свободу обвиняемого и не допустить его побега. То есть заключить под домашний арест. На примере режиссера Кирилла Серебренникова мы понимаем, что эта схема работает, что он никуда не скрывается. У нас же человека заключают под стражу, как правило, только для того, чтобы таким образом воздействовать на него.
По мнению Лапшова, основным фактором того, что в ходе разбирательства следователи пошли на попятную, стало стало ухудшение здоровья Малобродского. Но не только.
- Потому что история с погибшим в заключении на этапе следствия театральным деятелем крайне негативно отразилась бы на репутационной ситуации со Следственным комитетом и нашей правоохранительной системе в целом. Поэтому осложнение состояния здоровья Малобродского является причиной, что СК – и то так издевательски, по-другому не скажешь – решил использовать свои полномочия по изменению меры пресечения, - сказал эксперт.
- А в чем издевательство?
- В том, что следователи в очередной раз захотели изменить меру пресечения обвиняемому чужими руками. Ведь по Уголовно-процессуальному кодексу, если следователь приходит к выводу, что в отношении обвиняемого может быть применена иная мера пресечения, он просто своим постановлением выносит такое решение. А следователь по делу Малобродского, когда он вышел с инициативой об изменении меры пресечения на домашний арест, решил это сделать руками суда. И получил отказ как от прокуратуры, так и от суда. По сути, суд поставил в очень неудобное, неловкое положение следователя, когда отказал ему в этом ходатайстве. Следователь безусловно на это не рассчитывал. Он думал, что суд, как и во многих сотнях других случаях, автоматически выполнит волю следственного органа.
Параллельно с этим состояние Малобродского продолжало ухудшаться, - сказал специалист.
По его словам, доведя обвиняемого до крайности, до реанимации, следователь, наконец-то, воспользовался тем законным правом избрать меру пресечения, не связанную с содержанием под стражей и не связанную с необходимостью получения санкции суда или прокурора. А именно — подписку о невыезде.
- Как вы все же этот шаг расцениваете?
- Факт изменения меры пресечения — это констатация того, что репрессивный фактор не сработал. А все его атрибуты были налицо. Это и избрание меры пресечения в виде содержания под стражей, и перевод в изолятор, и ухудшение условий в самом изоляторе. Все это ярко описывалось в СМИ. Мы наблюдаем это в уголовных делах, когда на людей оказывалось психологическое, физическое давление. Чтобы люди просто сломались. Сломали свою судьбу. Чтобы их воля была обращена только на то, чтобы спастись любыми способами, когда они признаются даже в том, чего не делали.
- Что может ждать Малобродского дальше?
- Мне очень сложно говорить о перспективах самого дела, потому что здесь надо владеть нюансами. Но исходя из общей тенденции и того, что мы читаем в СМИ, я допускаю, что дело будет направлено в суд. И будет полноценное судебное разбирательство. Будет либо та квалификация, которая сейчас вменяется, оставлена судом, или будет переход в другую статью — я все это вполне допускаю.
- А может случиться так, что обвиняемого подлечат и снова возьмут под стражу?
- Такой вариант я исключаю полностью. Потому что, с одной стороны, существует практика, а с другой стороны – следователем сейчас представлены основания для изменения меры пресечения. Он наверняка в постановлении коротко описал необходимость освобождения из-под стражи. Поэтому в дальнейшем описать или обосновать свою позицию в суде об обратном изменении меры пресечения ему будет сложно. Нужно быть настолько обоснованным и убедительным, чтобы такое ходатайство было удовлетворено, что трудно себе представить. Ведь это будет не только решение следователя, это будет мнение прокуратуры и суда. Я не думаю, что суд пойдет на то, чтобы в таком варианте, после улучшения состояния, вернуть его в изолятор.
Дело в том, что Малобродского освобождают формально, юридически, не по здоровью. Со времен Магнитского было принято постановление правительства с перечнем заболеваний, которые препятствуют нахождению человека в следственном изоляторе. Я не уверен, но вполне возможно, что даже у Малобродского, несмотря на тяжесть его состояния, его заболевание в этом перечне отсутствует и его освобождают по другим основаниям. Конечно, здоровье учитывается, но это не категоричное основание, чтобы его освободить.
В свою очередь, художественный руководитель Российского академического молодежного театра (РАМТ) Алексей Бородин сказал, что очень позитивно воспринял новость об изменении меры пресечения Алексею Малобродскому.
- Я воспринимаю это исключительно позитивно. Как надежду на торжество истины, человечности, справедливости. Алексей чувствует себя очень плохо, и меня поразила реакция суда на этот факт. Меня порадовало, что Следственный комитет пошел на такое правильное решение», - сказал Бородин.
В понедельник СК сообщил об изменении меры пресечения экс-гендиректору «Гоголь-центра» Алексею Малобродскому с заключения под стражу на подписку о невыезде. Официальный представитель Следственного комитета РФ Светлана Петренко сказала, что такое решение принято «с учетом возраста, состояния здоровья и иных обстоятельств». Сейчас обвиняемый находится в медицинском учреждении и новая мера пресечения уже никак не повлияет на результаты расследования.