«Здравствуйте, товарищи! На связи новый «лидер оппозиции» - Евгений Моисеев. Вот и закончилось следствие по нашему уголовному делу. Причем, второй раз за октябрь. Первый раз его закончили 19 октября 2022 года, но по-видимому, почитали мои публикации на канале ВЧК-ОГПУ и поняли, что поторопились. Возобновили. 1 ноября опять закончили, предъявив новое обвинение. Посмотрим, что будет после этой публикации.
Теперь к сути.
Меня, Евгения Моисеева, и моих близких – Ирину Андину и Василия Федорова, обвиняют в заведомо ложном доносе на Омбудсмена полиции Владимира Воронцова. Квалификация идёт по ч.3 ст. 306 УК РФ, типа мы еще и создали искусственно какие-то доказательства его вины.
Теперь давайте разбираться с обвинением. Ну то есть, давайте вместе посмеёмся.
В качестве искусственного создания доказательств нам вменяют:
1. дачу заведомо ложных показаний с последующим незаконным отказом от них в суде;
2. представление переписки Ирины с Воронцовым, которая не является доказательством.
Да, по мнению следствия, Ирина незаконно отказалась в Люблинском районном суде от оговора Воронцова. И им плевать, что в силу примечания к ст. 307 УК РФ это является абсолютно законным действием.
А еще следствие прям на серьёзных щах пишет, что отказ от оговора Воронцова в Люблинском районном суде был спланирован еще до 13 мая 2020 года, то есть до того, как к Ирине в Мордовию приехали УСБшники и начали склонять её к фальсификации доказательств Воронцовского дела. Вообще до всего. До начала-начал.
В общем, там, где учились Ванга и Нострадамус – я преподавал. А как еще это бредовое обвинение воспринимать?
Короче, ничего умнее они не придумали, чтобы затащить дело в Люблинский суд и в отношении нас.
Представляете? Незаконный отказ от оговора Воронцова произошел в Люблинском районном суде, значит, там и окончен заведомо ложный донос. То есть начат заведомо ложный донос 13 мая 2020 года, когда Ирина подала заявление на Воронцова в Мордовии, а окончен 20 октября 2021 года (спустя 1,5 года) в Любинском районном суде Москвы, когда она рассказала в суде, что вынуждена была оговорить Воронцова в связи с незаконным давлением на нее со стороны УСБшников и ГСУшников.
Вот такая логика у этих Криволингусов. И что-то мне подсказывает, что наше ходатайство о направлении дела в Торбеевский суд Мордовии (там, где и было подано заявление на Воронцова) будет оставлено без удовлетворения не только московской прокуратурой, но и столичными судьями, в том числе и Мосгорсудом. И плевать, что тот же Мосгорсуд неоднократно в своих постановлениях указывал, что местом совершения преступления, предусмотренного ч.3 ст.306 УК, является место передачи заявления сотруднику полиции (см, например, дел №10-12590/2017, постановление от 31.07.2017).
А теперь переписка с Воронцовым.
По мнению следствия, Ирина предоставила реальную переписку с Воронцовым в качестве доказательства его вины, которая не является доказательством. То есть, она представила доказательства, которые не являются доказательствами.
Во-первых, как может являться доказательством то, что доказательством не является?
Во-вторых, как может быть искусственно создано то, что было создано естественно? Ведь Ирина представила реальную переписку с Воронцовым.
Мдааа… И вот эту вату они сейчас будут пихать в суд? Причем в столичный суд, который уже готов, по-видимому, вынести нам нужный для УСБшникови ГСУшников приговор. А потому что любой другой нормальный суд тут же прекратит в отношении нас уголовное дело по реабилитирующему основанию, причем еще на первом предварительном заседании.
Ни один нормальный судья не поверит в то, что уголовное преследование Воронцова по эпизоду Ирины Андиной осуществлялось 1,5 года только на основании ее голословного заявления. Ну, а как? Ведь переписка с Воронцовым – это же не доказательство. Так, ведь?
То есть уголовное преследование Воронцова по данному эпизоду было необоснованное, бездоказательное. Получается, к уголовной ответственности по ст. 299 УК надо привлекать и дознавателя Костина, который вынес постановление о возбуждении дела на Воронцова, и следователя ГСУ Первого, который предъявлял обвинение Воронцову по этому эпизоду, следователя СК Рогозянского, который включил этот эпизод в обвинительное заключение.
Давайте уж будем честными: вся эта история с нашим уголовным преследованием выглядит примерно так.
Идут по Красной площади Строганов, Кривошеин и начальник СЧ ГСУ Кружилин. И тут у них случается дичайшая диарея. А все в белых брюках. И белые брюки становятся, скажем так, не белые. И это видят все. Но тут к ним на помощь приходят их подчиненные, а также московские прокуроры и судьи. И начинают выгребать из их штанов эту жижу, чтобы сделать брюки вновь чистыми. Но теперь уже все перепачкались с ног до головы(криволингусы, прокуроры и судьи). И ото всех дико смердит, но они продолжают вычищать брюки. А брюки уже никогда не станут чистыми!».
