В Перми завершается судебное следствие по громкому уголовному делу о хищениях 67,7 миллиона рублей из благотворительного фонда «Содействие — XXI век». Несмотря на явную коррупционную подоплеку, на суде этого, по-видимому, стараются не замечать. Заочно допрошенный в качестве свидетеля Максим Решетников, бывший губернатором Пермского края в 2017-2020 гг., не признал, что деньги фонда тратились на его личные нужды, как это утверждают обвиняемые.
Оглашение приговора по этому резонансному делу запланировано на 31 января.
Обвиняемыми по делу являются экс-директор фонда «Содействие — XXI век» Елена Найданова и бывший вице-премьер правительства Пермского края Елена Лопаева в период, когда губернатором Пермского края был Максим Решетников (ныне – министр экономического развития РФ). Во время судебного следствия, в июле 2023 г. Найданова внезапно скрылась, дело в ее отношении было выделено в отдельное производство. Для Лопаевой прокурор запросила шесть лет колонии общего режима и штраф в 900 тысяч рублей.
Уголовное дело о растратах из фонда было возбуждено в 2019 году УФСБ по Пермскому краю, затем передано в СКР. В начале следствия эти действия были квалифицированы как мошенничество в особо крупном размере, совершенное по сговору группой лиц (ч. 4 ст. 159 УК РФ), позже были переквалифицированы на присвоение или растрата в особо крупном размере, совершенные по сговору (ч. 4 ст. 160 УК РФ).
По версии следствия, с 2017 по 2019 гг. Лопаева и Найданова в составе группы лиц по предварительному сговору заключали контракты с ООО и ИП, которым за фиктивные услуги переводили деньги фонда. Предприниматели обналичивали деньги и за определенный процент передавали обвиняемым. Обе они указали на Максима Решетникова как на главного организатора хищений.
Фонд «Содействие — XXI век» был основан в 2010 году, в него крупные компании перечисляли деньги, освободившиеся при снижении налоговой ставки. Эти суммы должны были идти на развитие социокультурных проектов в Пермском крае. По сообщениям СМИ, общий оборот фонда составил 22 миллиарда 781 миллион рублей. В ходе следствия выяснилось, что взносы крупных налогоплательщиков, исполняющих соглашения с краевым правительством, не всегда тратились на реализацию социокультурных проектов. Были проверены сведения «черной бухгалтерии», изъятой при обысках. В том числе проведена проверка операций на общую сумму около 90 миллионов рублей, которые предположительно были обналичены.
Как рассказала Найданова еще до своего побега, деньги из фонда систематически тратились в том числе и на личные нужды экс-губернатора края Максима Решетникова, членов его семьи и его ближайших помощников: на питание в ресторанах, покупку продуктов, алкоголя и сигар, детскую горку для детей губернатора, одежду, бытовое обслуживание членов семьи, дорогостоящие перелеты и проживание в люксовых отелях, приобретение «Мерседеса» за 12 млн рублей, которым пользовалась семья губернатора. По словам Найдановой, деньги фонда тратились и на мелкие бытовые нужды политика – от покупки предметов обихода до зубных щеток и носков. В доказательство этого она рассказала следствию, что чеки на соответствующие траты обозначались пометкой «МГ», что обозначало имя и отчество Максима Геннадьевича Решетникова. Эти же факты трат подтверждают и ряд свидетелей. Найданова пояснила, что распоряжения свои Максим Решетников давал через своего заместителя Елену Лопаеву, которая отдавала ей указания об оплате счетов на нужды губернатора и его семьи. Найданова заявила на допросе, что после обналичивания средств фонда деньги она себе не присваивала, а передавала наличные Лопаевой, которая расходовала их на нужды должностных лиц администрации Пермского края. По ее словам, за 2017 год на эти нужды было потрачено 1,3 млн рублей, в 2018 году около 20 млн, а в 2019 — 18 млн рублей. На выборы губернатора Пермского края в 2017 году из средств фонда было потрачено 1,1 млн рублей, на выборы президента в 2018 году 67 млн рублей.
Елена Лопаева, которой впервые дали слово на суде только в декабре, не согласилась с обвинениями, она отрицает также инкриминируемую ей организацию преступной группы и корыстные мотивы. На суде она обозначила свою роль как координатора-исполнителя, «транслятора воли губернатора», при этом губернатор единолично принимал решения по расходам фонда. Лопаева рассказала ранее, что поручения о закупке бытовых товаров она часто получала напрямую от жены Решетникова.
Как показала недавно допрошенная бывшая подчиненная Лопаевой Ирина Смелевская, ее задачей было отражать освоение денег фондом по проектам и вести учет по оплате договоров. Она знала, что работы по ряду проектов не велись, а деньги обналичивались. Найданова, по словам свидетельницы, передавала ей деньги, чтобы погасить долги по расходам губернатора, а сама Смелевская вела учет этих расходов в таблице с 2017 по 2019 год.
Она подтвердила показания Найдановой о специальных пометках на чеках по личным тратам Решетникова, а также об оплате услуг и личных нужд его политтехнолога Леонида Давыдова из средств фонда.
«Договоры фонда закрывали расходы по выборам, по тратам губернатора, его питанию, по тратам Давыдова, его зарплате в 4,7 миллиона в месяц и его перелеты», – рассказала Смелевская.
Ранее, в ноябре 2023 года в суде огласили показания бывшего губернатора Пермского края Максима Решетникова. На заседании были зачитаны его показания в виде заочного допроса. Основные вопросы, которые были заданы на допросе экс-губернатору, касались того, куда тратились деньги фонда, его также попросили прокомментировать информацию о расходовании средств фонда на личные нужды его и его семьи.
Согласно показаниям Решетникова, из средств фонда финансировались социокультурные проекты региона, реконструкция объектов здравоохранения и образования, охрана окружающей среды, молодежные проекты и т.п. деятельность.
Кроме того, Решетников ответил, что деньги фонда тратились на «реализацию выборов различных уровней». К слову сказать, законодательством прямо запрещено финансирование выборов из средств благотворительных фондов, и бывший губернатор вряд ли мог об этом не знать.
На допросе у Максима Решетников спросили, соответствуют ли действительности показания Найдановой и Лопаевой, что деньги фонда «тратились на губернатора», и есть ли основания у обвиняемых его «оговаривать». По словам Решетникова, деталей он «не помнит», ему ничего не известно о подобных тратах фонда, а свои личные нужды, включая автомобиль, рестораны и бытовые нужды он оплачивал якобы из своих личных средств, которые передавал Лопаевой.
«Я допускаю, что Лопаева или Найданова могли оплатить из средств фонда какие-то услуги и товары, связанные с моим содержанием или моей семьи. Однако об этом они никогда не ставили меня в известность. Возможно, они могли это делать по собственной инициативе, проявляя излишнее служебное рвение», – пояснил Решетников.
По словам экс-губернатора, показания Лопаевой и Найдановой «не соответствуют действительности» и таким образом «они пытаются добиться смягчения наказания за совершенные ими хищения из фонда». Впрочем, ни следствие, ни суд, очевидно, так и не задались вопросами о том, на какие нужды Лопаева и Найданова направили «похищенные» миллионы.Ранее ряд источников, близких к суду, указывали, что Максим Решетников из статуса свидетеля может перейти в статус обвиняемого, но этого так и не случилось. Ход процесса говорит о том, что показания Лопаевой, Найдановой и других свидетелей суд, скорее всего, проигнорирует.
Как считает юрист адвокатской фирмы «Тверская» Елизавета Моисеева, согласно сложившейся судебной практике, при большом количестве явных противоречий в деле, итоговый судебный акт не выносится, а суд возвращает дело в правоохранительные органы для повторного расследования:
«Статьей 17 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации установлено, что никакие доказательства не имеют заранее установленной силы. Приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены. Все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном УПК РФ, толкуются в пользу обвиняемого.
Руководствуясь нормами закона, а также практикой, можно сделать вывод о том, что в ходе судебного следствия невозможно заранее определить обращает ли суд на какие-то конкретные доказательства, внимания больше, чем на другие, например, на допрос свидетеля обвинения, больше, чем на показания самого обвиняемого.
Приговор может быть поставлен только при условии, что каждое доказательство будет оценено судом с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности будут достаточны для разрешения уголовного дела. Оценку таким доказательствам суд, в любом случае, дает не в ходе судебного следствия, а в итоговом судебном акте.
В сложных уголовных делах экономической и коррупционной направленности, принимая во внимание большой объем дела, количество вошедших в него эпизодов и наличие оснований признания недопустимыми ряда доказательств, большого количества явных противоречий, сложившаяся судебная практика показывает, что с первого раза итоговый судебный акт, как правило, не выносится, а суд отправляет дело на повторное расследование».
Руководствуясь нормами закона, а также практикой, можно сделать вывод о том, что в ходе судебного следствия невозможно заранее определить обращает ли суд на какие-то конкретные доказательства, внимания больше, чем на другие, например, на допрос свидетеля обвинения, больше, чем на показания самого обвиняемого.
Приговор может быть поставлен только при условии, что каждое доказательство будет оценено судом с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности будут достаточны для разрешения уголовного дела. Оценку таким доказательствам суд, в любом случае, дает не в ходе судебного следствия, а в итоговом судебном акте.
В сложных уголовных делах экономической и коррупционной направленности, принимая во внимание большой объем дела, количество вошедших в него эпизодов и наличие оснований признания недопустимыми ряда доказательств, большого количества явных противоречий, сложившаяся судебная практика показывает, что с первого раза итоговый судебный акт, как правило, не выносится, а суд отправляет дело на повторное расследование».